Брат блудного сына

Сегодня на литургии читается Евангелие от Луки (15,1-3; 11-32), притча о блуд­ном сыне.

Все вы, конечно, хорошо знаете эту притчу, но я её всё-таки процитирую, чтобы находилась, что называется, перед глазами, а зачем, станет понятно ниже. Тем более, что занимает она вовсе не так много места, как нам думается, когда мы о ней вспоминаем – обычный для Священного Писания эффект. Книга Ионы пророка – столько событий, приключе­ний, сколько она, по-вашему, места занимает? – Страниц, конечно, десять, а то и все двадцать, правда? – Ничего подобного! Неполных три в Брюссельской Библии, в других, поубористее, – и того меньше.

Но – к притче:

«У некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: отче! дай мне следующую мне часть имения.

И отец разделил им имение.

По прошествии немногих дней младший сын, собрав всё, пошел в дальнюю сто­рону и там расточил имение своё, живя распутно.

Когда же он прожил всё, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться; и пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней; и он рад был наполнить чрево своё рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему. Придя же в себя, сказал: сколько наёмников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода; встану, пойду к отцу моему и ска­жу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наёмников твоих.

Встал и пошёл к отцу своему. И когда он был ещё далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его.

Сын же сказал ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим.

А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте пер­стень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного телёнка, и заколите; станем есть и веселиться! ибо этот сын мой был мёртв и ожил, пропадал и нашел­ся.

И начали веселиться. Старший же сын его был на поле; и возвращаясь, когда при­близился к дому, услышал пение и ликование; и, призвав одного из слуг, спросил: что это такое?

Он сказал ему: брат твой пришел, и отец твой заколол откормленного телёнка, по­тому что принял его здоровым.

Он осердился и не хотел войти. Отец же его, выйдя, звал его.

Но он сказал в ответ отцу: вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козлёнка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; а когда этот сын твой, расточивший имение своё с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного телёнка.

Он же сказал ему: сын мой! ты всегда со мною, и всё моё твоё, а о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и на­шелся» (Лк 15,11-32).

Вам разве никогда не казалось, что старший сын прав? – Мне казалось, и довольно долго. Отец, конечно, заверяет его: «Всё моё – твоё», на что один мой друг-тбили­сец отозвался с характерной интонацией: «В этом доме всё твоё, что, нет?!»; и я был полностью с ним солидарен: действительно, красиво говорить мы все гораз­ды, а вот козлёнка дать!..

Так что вся притча воспитанному на психологических коллизиях современному читателю скорее говорит о родительском произволе, нежели об отцовской любви, которая должна быть равномерной: нам ясно, что младший был всегда «любимчи­ком», потому и получил, о чём просил, потому отец и глаза проглядел, глядя на до­рогу, не вернётся ли, и заметил его, когда тот «был ещё далеко», и бросился к нему на шею, и так далее, и всё бы выглядело просто замечательно, не будь тут старше­го, который чувствует себя обиженным, и, кажется нам, совершенно справедливо.

Нет, комментаторы, конечно, разъясняют нам, как неправ этот старший сын, пре­небрегая любовью ради «уравнительной» справедливости, а проще говоря, из за­висти, и мы, подумав, с ними соглашаемся; я даже сам как-то писал на эту тему что-то довольно убедительное, по крайней мере, для себя. И эту проповедь я начинал писать с намерением развивать дальше эти же мысли.

Но тут открылось удивительное. Знаете, что? – А то, что старший сын погрешает не только про­тив любви, но и против справедливости! Поскольку несправедлив именно он, старший сын. Козлёнка ему дали, ему дали гораздо больше, чем козлёнка, но поче­му-то он об этом не вспоминает.

Не вспоминаем этого и мы – и ни один из комментаторов, которых я читал на этот счёт, не говорит об этом факте. О каком? – Сейчас скажу.

Трудно признаться, но годами ломая себе голову над этой притчей, я ухитрился не замечать важнейших слов в самом начале. Только сегодня, перечитывая текст, я обратил на них внимание. Вот эти слова: «отец разделил им имение». «Им»! Вы­ходит, старший получил не меньше младшего! И, значит, козлёнка для своих дру­зей жалел именно он, а не его отец!