Бросок через себя (продолжение)

Часовщик нужен, когда часы ломаются, а пока идут, никто о нём не вспоминает…

– А кто их сделал, эти часы?

– А никто, они стояли тут всегда!

— …!?

Кто бы, однако, ни запустил эти часы, люди давно догадались, что их завод рано или поздно может закончиться.

Исходя из теории первовзрыва, здесь перед нами два сценария: либо всё вещество во вселенной, все галактики разбегаются с недостаточной скоростью, чтобы когда-нибудь навсегда и совсем друг от друга оторваться, либо с достаточной.

В первом случае разбег через какое-то время прекратится, галактики и звёзды начнут притягивать друг дружку и сбегаться обратно всё быстрее и быстрее, и наконец сольются в одну невообразимую массу, которая под собственной тяжестью сожмётся буквально в точку («гравитационный коллапс»), после чего случится не знамо что, но, вполне возможно, новый «первовзрыв». И так до бесконечности.

Во втором – галактики так и будут разбегаться в разные стороны, так что в конце концов потеряют друг дружку из виду, значит, звёзды на небесах погаснут; впрочем, наше Солнце погаснет ещё раньше.

Который из сценариев осуществится на практике, пока ещё не ясно. Всё зависит от средней плотности вещества во вселенной, от скорости разбегания, а этого всего учёные с достаточной точностью ещё не подсчитали. Когда-нибудь, наверное, подсчитают, но, скажем, индийцы, не дожидаясь результата расчётов, придерживаются первой версии: в Ведах такой промежуток между вспышками «первовзрыва» называется «День Брахмана», и указана даже его длительность, не припомню теперь, какая…

Мироздание как бесконечная череда вспышек-взрывов, разбрызгивающих галактики во все стороны, которые потом неизменно втягиваются обратно – какая удручающая перспектива!

Правильно оценил такую перспективу Фридрих Ницше, в интерпретации которого дело выглядело так: пусть число атомов во вселенной и число всех их возможных сочетаний бесконечно; однако время существования вселенной тоже бесконечно, а на бесконечности любое сочетание атомов с неизбежностью будет повторяться бесконечное количество раз. Что значит: все мы обречены переживать одно и то же бесконечно (если, конечно, вместе с Ницше считать себя лишь сочетанием атомов). Из такой интуиции многие выводят «дежа вю» и даже карму.

Мысль о бесконечном воспроизведении моей персоны может показаться привлекательной, но это пока я сижу в добром здравии за компьютером или с книжкой на диване. Если мне предстоит бесчисленное множество раз умирать от рака, не говоря уже о более причудливых, но не менее мучительных исходах, о которых никто из нас ничего для себя не знает, самым разумным было бы, пожалуй, поставить точку в виде безболезненного самоубийства. Ницше, собственно, к такому выводу и пришёл, но обезумел прежде, чем успел воплотить его на практике. Бессмысленный и бесконечный повтор одних и тех же ситуаций что может породить, кроме безумия? – Ибо безумен бесконечно воспроизводящий себя без всякой цели мир.

На этом фоне противоположная гипотеза значительно выигрывает: смыслу не прибавилось, но по крайней мере маячит окончательный исход, так что «впредь нам не придётся повторять эти нелепые телодвижения», — как заявил английский лорд своей супруге после брачной ночи, выражая надежду, что она зачала.

(Продолжение следует)