А к лабораторным исследованиям у персонажей отношение просто благоговейное. Вот характерный пример: о. Мэтью, или Мэт, как фамильярно зовёт его Шарон, измеряет высоту скелета и не без удовлетворения в голосе произносит:
— 165 сантиметров! На 12 сантиметров меньше.
— Меньше чего? — спрашивает Шарон.
— Меньше, чем на Туринской плащанице! — отвечает о. Мэтью. Что тут началось!
Шарон пулей вылетает из подвала, вскакивает в свой джип, сейчас умчится, о. Мэтью едва за ней поспевает, пытаясь выяснить, в чём дело. От возмущённной женщины, как всем известно, не так-то легко бывает добиться хотя бы объяснить причину возмущения. Отцу Мэтью это удаётся, прежде всего, за счёт того, что с его стороны нет никакой ответной агрессии, возмущения. Он только кротко спрашивает, в чём дело? Он вообще замечательный человек, наш о. Мэтью, весь фильм ведёт себя безупречно и с достоинством, даже при явной опасности. Мне бы хотелось быть на него похожим.
Шарон снисходит до объяснений:
— Туринская плащаница это средневековая подделка, об этом всем известно!.. — и о. Мэтью не возражает. Во-первых, перед ним женщина в расстроенных чувствах, спорить с которой попросту неловко. А во-вторых и в главных, он ведь не учёный, о. Мэтью, кто его знает, может, и вправду подделка? Тем более, незадолго перед тем проводился радиоуглеродный анализ, который дал такие результаты, что даже Архиепископ Туринский сокрушённо признал: увы, подделка!.. Так что почвы для спора у о. Мэтью не нашлось.
Но Его Высокопреосвященство поторопился, слишком полагаясь на «лабораторные исследования».
Помню, когда в прессе заговорили о результатах радиоуглеродного анализа Плащаницы, согласно которым она была намного моложе, чем до того считалось, — дело было в конце 80-х, ещё при советской власти, и в советских газетах писалось об этом достаточно широко, — мой сосед-физик, если не атеист, то, по меньшей мере, агностик, сразу заявил: «Так ведь она же горела в пожаре! Ясно, что углерода в ней найдётся гораздо больше!». Вот именно. Дальнейшие исследования подтвердили вывод моего соседа: сегодня физики считают, что возраст Плащаницы вполне может составлять две тысячи лет.
Шарон об этом не знала? — Может быть; но доводов за подлинность Плащаницы и без того имеется достаточно, чтобы не спешить предпочитать им одно-единственное исследование. Сошлюсь только на состав, фактуру ткани и способ её выделки, на пыльцу растений соответствующего региона, на отпечатки монет, которые удалось различить в глазницах Погребённого, и, наконец, на то, что способ нанесения изображения так и остался невыясненным. И — самое впечатляющее: кто в Средние века, задолго до появления фотографии, мог бы догадаться изобразить именно негатив? Словом, как раз с научной точки зрения убеждённость Шарон в поддельности Плащаницы не выдерживает критики.
Она здесь выступает не как учёный, а как человек, пропитанный духом века сего, который отвергает Христа и всё, с Ним связанное. Нет, как очередного «учителя жизни» — извольте! Она даже говорит о. Мэтью, дескать, неужели тебе мало ценить Христа как великого учителя нравственности? Зачем тебе непременно нужно, чтобы Он воскрес? — Действительно, зачем?
Мне рассказывали, что французская газета «Лё Монд» («Мир») провела опрос среди интеллектуалов, заявлявших себя христианами, как бы они поступили, если бы было доказано, что Христос не воскресал?
И знаете, что отвечало большинство? — Что для них ничего бы не изменилось! Их идеалы остались бы прежними, они бы точно так же продолжали исповедовать добро, межчеловеческую солидарность, гуманизм и так далее… Один лишь Жан Гиттон, известный католический писатель, сказал, что в этом случае он извинился бы перед своими читателями за то, что столько лет вводил их в заблуждение.
Когда мне рассказали про Жана Гиттона, я, естественно, примерил ситуацию на себя. И понял, что никакие доводы в том, что Христос не воскресал, меня бы не убедили. Потому что подлинных, достоверных, «научных», если хотите, доводов на этот счёт попросту быть не может.
Нашли скелет, а на нём предсмертная записка Самого Господа? — Ну, и что? Вы хотите, чтобы я поверил, что готические соборы, Владимирский Образ, музыка Баха, Мать Тереза и всё остальное, чего не перечислишь и что появилось только вместе с христианством, возникло из-за каких-то придурков или мошенников? — Как бы не так! Гораздо проще мне поверить, что мошенниками были те, кто подложил этот скелет и сфабриковал записку. Если, как свидетельствуют Евангелия, врагам Христа хватило совести подкупить стражу, чтобы те лгали, будто бы тело Христа «украли ученики», то разве не могла бы их осенить идея и тело подложить фальшивое? — Им даже распинать кого-то нарочно для этого бы не пришлось; римляне, как уже говорилось, распинали много, вполне возможно было бы подобрать подходящего горемыку.
Так что, если вы хотите опровергнуть христианство, никакого скелета для этого будет недостаточно.
Впрочем, авторы фильма, надо отдать им должное, такой цели перед собой вовсе и не ставили! В конце всё благополучно разъясняется: открывается надпись, из которой явствует, что погребён здесь вовсе не Христос, а какой-то молодой христианин…
Но интрига на этом не заканчивается, и главный пафос фильма выражен, пожалуй, в его концовке.