Беседа с Никодимом

На этих днях на литургии читается Евангелие от Иоанна, беседа с Никодимом:

«Между фарисеями был некто, именем Никодим, один из начальников Иудейских. Он пришел к Иисусу ночью и сказал Ему: Равви! мы знаем, что Ты учитель, при­шедший от Бога; ибо таких чудес, какие Ты творишь, никто не может творить, если не будет с ним Бог.

Иисус сказал ему в ответ: истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия.

Никодим говорит Ему: как может человек родиться, будучи стар? неужели мо­жет он в другой раз войти в утробу матери своей и родиться?

Иисус отвечал: истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие. Рожденное от плоти есть плоть, а ро­жденное от Духа есть дух. Не удивляйся тому, что Я сказал тебе: должно вам ро­диться свыше. Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа.

Никодим сказал Ему в ответ: как это может быть?

Иисус отвечал и сказал ему: ты — учитель Израилев, и этого ли не знаешь? Ис­тинно, истинно говорю тебе: Мы говорим о том, что знаем, и свидетельствуем о том, что видели, а вы свидетельства Нашего не принимаете. Если Я сказал вам о земном, и вы не верите, — как поверите, если буду говорить вам о небес­ном? Никто не восходил на небо, как только сшедший с небес Сын Человеческий, сущий на небесах. И как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную.

Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него. Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Едино­родного Сына Божия. Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди бо­лее возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы; ибо всякий, де­лающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы, а поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны» (Ин 3,1-21).

Хорошо помню, сколько недоумений вызывал этот тект в моей совсем не по-библей­ски настроенной голове. Помогли разобраться люди, читающие Евангелие с дет­ства. Поэтому теперь и я могу помочь, если кому тут что не ясно.

Прежде всего, мне трудно было привыкнуть к стремительности изложения у Иоанна. Вот смотрите, приходит Никодим, почтенный законоучитель, и произносит, обращясь к бродячему проповеднику, весьма лестную фразу. Где же ответная любезность? Мы что, не на Востоке? Иисус ли не стал размениваться на комплименты, или же Иоанн их пропустил, как нечто несущественное? — Раньше я склонялся скорее ко второму выводу, со временем склонился к первому: Иисус учил, «как власть имеющий», и времени на комплименты наверняка не тратил. Нет, Он сразу отвечает на вопрос, и отвечает по существу.

Вопроса, правда, я тоже долго не замечал, и поэтому слова Иисуса зависали для меня в пустоте: с чего это Он так сразу о рождении свыше? Разве Никодим сказал, что пришёл за этим?

Вчитавшись, понимаешь, что, да именно сказал. «Ты учитель, пришедший от Бога». Со стороны Никодима это ведь тоже не просто лестная любезность, но просьба или требование: Ты — учитель; так научи же!

И вот Учитель учит: «Если кто не родится свыше…». Говорится сразу о самом глав­ном.

Трудно сказать, какую науку ожидал услышать Никодим; такой — определённо не ожидал. Поэтому про «свыше» Никодим пропустил мимо ушей, а прицепился к «ро­ждению»: как это человеку можно заново родиться, если он уже стар? — словно мо­лодому «в другой раз войти в утробу матери своей и родиться» было бы легче!

Иисус поясняет: «Если кто не родится от воды и Духа…». Нетрудно догадаться, что речь о крещении. Но это нам не трудно, мы живём уже две тысячи лет по его сенью, а Никодиму это всё ещё в диковину. И вот Христос ссылается на внятный, понятный пример: «Дух (т. е. ветер) дышит, где хочет…» Внятный для Никодима, для меня он оказался крупным камнем преткновения. В греческом оригинале и в начале, и в кон­це фразы обыгрывается одно и то же слово, «πνευ̃μα» и «του̃ πνεύματος», но в разных значениях, в первом случае это «ветер», «дуновение», и только во втором «Дух». Русский перевод (вслед за Вульгатой) этой разницы не учитывает (в других переводах она подчёркнута); при этом в начале, после точки, и по-гречески, и по-русски оно тоже с большой буквы. Вот я и думал, что речь с самого начала идёт о Духе, о Том, Который носился над водою в начале мира сотворения: кто, как не Он, дышит, где хочет? — А оказалось, это просто ветер. Почему разница так существен­на? — А вот почему.

Господь перед этим говорит: «Рождённое от Духа есть дух». И вот, если человек ро­ждён от Духа, то, значит, сдавалось мне, он теперь тоже дышит, где хочет; ну, как Христос после Воскресения входил, не взирая на запоры… Вот что, как мне каза­лось, значили слова: «так бывает со всяким, рождённым от Духа».

Но на этом фоне фраза: «Если Я сказал вам о земном, и вы не верите, — как пове­рите, если буду говорить вам о небесном?» вгоняла меня просто в ступор: да что же земного в том, чтобы дышать, где хочешь, и ходить сквозь стены?!

А кое-как оправившись, тут же получал по голове ещё и «медным змием»: как мож­но сравнивать распятие Сына Божия с каким-то пугалом для змей? — Но Сыну Бо­жию виднее, смирялся я. Спишем на особенности культуры…

К особенностям культуры (свою я, безусловно, ставил выше: ну, как же, у них ведь не было ни телевизора, ни самолёта, ни медикаментов, вот и баловались всякими чучелами) мы ещё вернёмся. Пока же расскажу, как меня заедал упрёк Иисуса: «Ты — учитель Израилев, и этого ли не знаешь?». А что, учителям Израилевым полага­лось знать, как проходить сквозь стены?!

Никодим, услышав, что всякий, рождённый от Духа, дышит где хочет, естественно, недоумевает: «Как это может быть?». За что же упрекать?

Но Никодим спрашивал вовсе не об этом. Это мне причудилось, что Иисус ссылает­ся на сверхъестественные возможности прославленного Тела; на деле Он приводит простой обыденный пример: вот ветер, который веет, где хочет, и ты не знаешь, откуда он приходит и куда уходит. Так же бывает и с рождением свыше (хотя пе­ре­во­ду бы, конечно, следовало быть повнятнее). И про это Никодиму действительно по­лагалось бы знать. Веками пророки только и повторяли: «Вложу в вас сердце но­вое…», «Изолью на вас Духа…». Технологию процесса они при этом не раскрыва­ли, да Никодим не технологией интересовался (что было бы естественным для че­ловека нашей культуры), он просто усомнился: «Да как это может быть?». За это и упрёк. Поскольку в рамках своей собственной культуры Никодим «получал зарплату» и авторитет свой заработал именно тем, что изучал и толковал пророков.

Вот почему Господь заговорил о медном змие, факте для Никодима достоверней­шем и важности первостепенной. Человек исцелялся, посмотрев на змия. Как? — Мы, естественно, не знаем, но факт налицо. Человек исцелялся, посмотрев на змия, вознесённого на шест, но с верой, с верой! Вы только представьте себе этого чело­века, только что укушенного змеёй: ему что, только и дел, что выискивать глазами, где там высится шест посреди огромного стана? — Но выискивал, а значит, верил. И потому исцелялся.

А человек, который будет с верой взирать на вознесённого на крест Христа, как на Сына Божия, получит исцеление не от смертельного укуса, но от смерти вечной. Вера — тот парус, который позволяет уловить ветер рождения свыше…

«Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную…»

Дальнейшее моего недоумения уже не вызывало.