КАК Я СТАЛ ВЫСШИМ МАГОМ
или
ПОЧЕМУ БОГ «НЕ СЛЫШИТ» НАШИ МОЛИТВЫ?
Ребёнком я, как все, мечтал о волшебной палочке. Особенно детальными эти мечты сделались после того, как прочитал «Незнайку в Солнечном городе» — прочитал не в детской книжке с крупными буквами и цветными картинками, как положено сказке, а в толстом, скучном взрослом журнале с графическими рисунками и мелкими «взрослыми» буквами на сероватой бумаге; потому, наверное, и впечатление получилось сильнее. Напомню вкратце, в чём там дело. Незнайка с друзьями попадает в Солнечный город, где всё чудесно, всё у всех есть, и все очень добрые и весёлые; словом, коммунизм по нашим тогдашним представлениям. И вот Незнайка, совершив, сам не зная, как, три хороших поступка, получает за это в подарок от волшебника волшебную палочку. По началу всё идёт прекрасно, пока Незнайка в зоопарке не превращает рабочего ослика в человека. Тот сразу начинает хулиганить, у него сейчас же появляются последователи, перенимают стиль его одежды, поведения, и вскоре от «ветрогонов», как прозвали эту новоявленную формацию, в Солнечном городе не становится житья. Под конец снова появляется волшебник, наводит в городе порядок и — отбирает у Незнайки волшебную палочку! Отдай, раз обращаться не умеешь!
Этот пример, такой наглядный и убедительный, возбудил во мне опасения: с чудесами надо быть поосторожнее! А то взмахнёшь палочкой, и сам потом не обрадуешься! И тогда я придумал, как этого избежать: во-первых, обходиться без палочки. Палочку могут украсть, отнять, поломать; палочку и самому можно где-то забыть, потерять, и вообще — пока её достанешь, всякое может произойти! Поэтому, раз уж она волшебная, первым делом надо потребовать способности совершать чудеса без палочки: просто пожелал, и готово. Но при этом опасность опрометчивых поступков с нежелательными последствиями сильно возрастает. Желания желать куда быстрее получается, чем палочкой махать. Стало быть, надо как-то застраховаться. И я придумал страховочную формулу: пусть исполняются все мои желания, от исполнения которых не будет никакого вреда. Каким образом то волшебное «нечто», которое возьмётся исполнять мои желания, сумеет отсортировать желательные последствия от нежелательных, я не задумывался: можешь творить чудеса, значит, и это сможешь. Зато довольно скоро догадался, что если «то», что будет исполнять чудесным образом мои желания, и вправду станет отсеивать всё нежелательное, то, вполне возможно, останется только то, что со мной в действительности происходит, и даже если далеко не всё из этого мне кажется желательным, то, получись оно по моему желанию, всё было бы ещё гораздо хуже.
От этих мыслей мне даже стало как-то жутковато: а что, если и вправду всё обстоит именно таким образом? Что, если моя жизнь течёт не просто так, в зазорах между объективными законами развития природы и общества (напомню, что всё это происходило при всеобщем диалектическом материализме), но в полном соответствии со «страховочной инструкцией»? Что, если я волшебник (сегодня бы сказали: «высший маг»), но я застраховался, и потому теперь об этом даже вспомнить не могу? — Поскольку если вспомню, то смогу, чего доброго, и отменить страховку, и тут же необратимо пострадать. А вспомню, когда наступит некий чудесный час, когда закончится срок испытания… — дальше я не додумывал, меня гораздо больше интересовало не то, что будет дальше, а то, насколько достоверно вот это представление: можно ли выяснить, волшебник я или же нет? И получалось, что выяснить это совершенно невозможно. Волшебная «страховочная инструкция» не позволяет. И потому размышлять на эту тему скоро мне наскучило. Размышляй не размышляй, а будет то, что будет. А кто там задал эту «страховочную инструкцию», ты сам или же кто-то другой, в конце концов, не так уж важно. И по любому, можешь смело себя числить «высшим магом», опровергнуть это всё равно никому не удастся.
Взрослые мечтают о волшебной палочке не так настойчиво. Даже верующие, получившие обетование: «Просите, и дано будет вам», скромно потупив глазки, смиренно признают, что у Творца вселенной найдутся приоритеты поважнее, чем исполнять их назойливые просьбы, и потому, как правило, особых результатов от собственной молитвы и не ждут. Статистика, как будто, подтверждает справедливость такого отношения: кто не взмолится во время бедствий, революций, наводнений? Вспоминается сцена из фильма «Дни Турбиных»: 18-й год, война, революция, героиня на коленях молится перед иконой Богородицы, со слезами повторяя: «Что делается, что делается!». Миллионы тогда, и не только тогда, вот так же молились, и что же? — Ленин не попал под броневик, Гитлер не захлебнулся своей речью, а цунами так и ходит по Японии… Бог нас не слышит?
А может, просто поступает согласно той страховочной формулировке? — Исполняет только те желания, от исполнения которых не будет нежелательных последствий? А точнее, поскольку среди наших желаний таких не много, то хотя бы те, вред от исполнения которых минимальный?
— Что? — скажете вы: — Ленин, Гитлер и цунами это, по-вашему, минимальный вред?
— А вам придётся слишком сильно напрягать своё воображение, чтобы представить себе вред помаксимальнее? — Как бы там ни было, нам стоит положиться на Того, в Чьих руках волшебная палочка: Он не пропустит никаких страховочных формулировок, и Он исполнит каждую молитву без нежелательных последствий. Учиться не желать дурного — сперва осознанно, а там и неосознанно, — это и значит: становиться «высшим магом». Ведь тогда начнут сбываться все твои желания!